Даниил Хармс о Сталине

Публикация Вл. Эрля

У дурака из воротника его рубашки торчала шея, а на шее голова. Голова была когда-то коротко подстрижена. Теперь волосы отросли щёткой. Дурак много о чём-то говорил. Его никто не слушал. Все думали: «когда он замолчит и уйдёт?» Но дурак, ничего не замечая, продолжал говорить и хохотать.

Наконец, Ёлбов не выдержал и, подойдя к дураку, сказал коротко и свирепо: «Сию же минуту убирайся вон!» Дурак растерянно смотрел вокруг, не соображая что происходит. Ёлбов двинул дурака по уху. Дурак вылетел из кресла и повалился на пол. Ёлбов поддал его ногой, и дурак, вылетев из дверей, скатился с лестницы.

* * *

Так бывает в жизни: дурак дураком, а ещё чего-то хочет выразить. По морде таких. Да, по морде!

Куда бы я ни посмотрел, всюду эта дурацкая рожа арестанта. Хорошо бы сапогом по этой морде.

<Август 1934>

Даниил Хармс никогда не обращался в своём творчестве к политическим темам, справедливо считая подобный род литературы низким. И всё же... Как человек, живущий в определённое (ему) время, Хармс, разумеется, «откликался» на происходящие вокруг (него) события. Только что (17 августа) открылся первый съезд советских писателей, и Хармс пишет знаменитый рассказ «об Ольге Форш и Алексее Толстом», а спустя несколько дней – короткий «физиологический очерк»/

Как известно, у Безыменского очень тупое рыло.

Вот однажды Безыменский стукнулся своим рылом о табурет.

После этого рыло поэта Безыменского пришло в полную негодность.

Вернёмся, однако, к публикуемому рассказу. Имя тов. Сталина не встречается ни в прозе, ни в записных книжках, ни в дневниках Хармса. Но чья же ещё «дурацкая рожа арестанта» (с дополнением: «всюду»!) может иметься в виду?

Письма и пожелания можно присылать.

Все три обсуждаемых рассказа записаны автором в одной из записных книжек (№ 31, – частн. собрание). К теме публикуемого рассказа своеобразно относятся также наброски о 56-летии идиота Редькина (написаны предположительно в конце 1935 года) и более поздние «Воспоминания одного мудрого старика».

Эх, написал бы ещё, да пишущая машинка вдру

Июль 1990

Поэтика чтения
как театральный жест

Любое действие, вынесенное на сцену, является (или, по крайней мере, выглядит) театральным (или, опять-таки, театрализованным) действием (жестом). Разумеется, чтение со сцены почти всегда было (помимо собственно семантической или информационной значимости) таким же театральным или, хотя бы, театрализованным поступком (жестом).

С другой стороны, современное искусство (не только, заметим, авангардное) всё более тяготеет к лаконичности, краткости и, наконец, к «молчанию и умолчанию и отсутствию звука».

Поэтому, наверное, моё чтение со сцены (а точнее – на сцене) может быть соотнесено и с поэтическим, и с театральным действием...

Июнь 1993

Вместо предисловия

(Дополнение)

Алексей Хвостенко – великий поэт нашего времени.

                                                                                                                                       Анри Волохонский

Когда мы говорим о ком-нибудь: «легендарное имя», «легендарная личность», это чаще всего значит, что все мы знаем (знали) его либо лично, либо понаслышке. В сущности же мы таким образом даём полную волю своей лени и нелюбопытству.

Разумеется, Алексей Хвостенко – личность легендарная. Все знают его как автора и исполнителя «песен Хвоста»; у всех на слуху его знаменитая песня «Над небом голубым...», многие знают его диски – лондонский «Прощание со степью» и совместный с Аукцыоном «Чайник вина». В нескольких статьях и интервью, появившихся в петербургских газетах в 1992 году, мы читали о выставках Хвостенко-художника. Впрочем, о его парижской жизни вы прочтёте и в публикуемой ниже беседе. Добавлю, что Алексей Хвостенко – вице-президент Ассоциации русских художников и поэтов в Париже (президент Ассоциации – прозаик и искусствовед Вадим Нечаев, тоже бывший ленинградец). 

Жаль, что не все знают, что Хвостенко замечательный поэт. Любопытно, что в 1962 году в одном из «клеветонов» упоминались три вредных «непризнанных гения»: первым было названо имя Хвостенко, вторым – Леонида Ентина, третьим – Бродского. Не правда ли, интересный рейтинг?

Стихотворения Хвостенко украшают страницы многих изданий русского Зарубежья – они печатались (кроме журнала «Эхо») в альманахе «Аполлонъ–77», практически во всех выпусках «Мулеты» и, разумеется, в знаменитой антологии К.К. Кузьминского «У Голубой лагуны»... С 1984 по 1991 гг. в Париже вышли пять книг стихотворений Хвостенко (две из них – совместно с Анри Волохонским, его постоянным соавтором), а две его пьесы шли в Соединенных Штатах («Запасной выход», 1979) и Швеции («Эффект Робинзона Крузо», 1982). Тем не менее, к сожалению, на родине поэт Алексей Хвостенко известен очень мало: всего пять публикаций, две из которых – в самиздатском журнале «Часы», а петербургская «Смена» в своей престижной рубрике «Поздние петербуржцы» напечатала не стихотворения, а песни...

Я имел честь и удовольствие готовить вместе с Алексеем Хвостенко его первую на родине книгу, вышедшую в серии «Поэтическая лестница», издаваемой издательством «Новый город» (ранее в этой серии вышли книги Евг. Вензеля, А. Шельваха, Александра Миронова, В. Белкова, Бориса Ванталова и вашего покорного слуги). Книга иллюстрирована автором, бульшая половина стихотворений видит свет впервые.

Вот, пожалуй, и всё, что я хотел сообщить о своём друге и учителе – поэте Алексее Хвостенко.

Февраль 1995

Рисунки русских писателей

Вечно живое наследие: О Хеленуктах

Поэт волею или неволею должен быть педантом или Кесарем:
писать комментарии на самого себя и свои дела.

кн. П. А. Вяземский

Несколько поэтов, завсегдатаев знаменитой Малой Садовой, ощущая творческую и человеческую друг к другу близость, решили наконец узаконить, так сказать, свои отношения и основать особую литературную группу. В сентябре 1966 года было изобретено (мною) слово «Хеленуктизм» (слово это я расшифровывать не стану, скажу только, что образовано оно было путём довольно хитроумного анаграммирования), а участники группы стали называться Хеленуктами. Была написана и «Вступительная статейка Хеленуктов» – своеобразный манифест группы.

Первоначально Хеленуктов было трое – Дм. М., Александр Миронов и пишущий эти строки. Немного позже Хеленуктами стали также Виктор Немтинов (ВНЕ), всеми нами любимый Алексей Хвостенко (Анри Волохонский, впрочем, от титула уклонился) и ещё два человека, никак себя (по крайней мере, литературно) не проявивших.

Все Хеленукты работали почти во всех жанрах (стихотворения, поэмы, драматические сочинения, проза, литературная критика), однако излюбленными (и, по-моему, наиболее характерными для Хеленуктизма) жанрами были коллективное творчество и Хеленуктическая полемика.

Возможно, читатель увидит в Хеленуктических писаниях отзвуки чи-нарей и обэриутов, но при этом окажется не совсем прав: дело в том, что Хеленукты, к сожалению, с опозданием смоги ознакомиться с произведениями Хармса и Введенского; доступными к 1966 году стали только «Стихотворения и поэмы» Заболоцкого, вышедшие в большой серии «Библиотеки поэта». Хеленукты, так сказать, во многом «изобретали велосипед», идя более или менее от тех же истоков, что и чинари (обэриуты). С другой стороны, Хеленукты – в отличие от чинарей – были более ориентированы на англо– и немецкоязычный авангард («новую венскую школу», «лирику модерн», театр абсурда и т. д.). Впрочем, внимательный читатель сам легко обнаружит эти отличия.

Любопытно, замечу в скобках, что незадолго до своего отъезда Сергей Довлатов прочитал свод стихотворений и прозы Хармса и сказал мне, что «обэриуты открыли свой особый путь, и этот путь в ближайшие же годы станет едва ли не магистральным путём русской литературы»...

Однако вернёмся к Хеленуктам. Кроме собственно литературы Хеленукты занимались рисованием, производили нечто вроде хэппенингов или перформансов. В 1972–1974 годах Дм. М. отправил мне целую серию писем (около шестидесяти), которые можно смело считать предтечей мэйл-арта. Предвосхищен был также и «ирфаеризм» Сергея Сигея и Б. Констриктора (моя так называемая документальная повесть «В поисках за утраченным Хейфом», 1966–1970). Некоторые произведения Хеленуктов (в основном прозаические) предугадывают, на мой взгляд, и некоторые характерные особенности развитуго концептуализма...

Хотя к 1972 году по целому ряду причин группа Хеленуктов своё существование как единое целое прекратила, мне представляется, что Хеленуктическое творчество, в отличие от многих иных литературных явлений, ничуть не устаревает, оставаясь живым.

Немного об основных участниках группы.

Дм. М. – постоянная (сокращённая) авторская подпись Дмитрия Борисовича Макринова (р. 1946). Дм. М. активно писал с 1964 по 1976 годы и, конечно же, был ключевой фигурой Хеленуктического движения. Однако в 1976 году он полностью и бесповоротно оставил творческую деятельность, а спустя два года поступил в Духовную Академию и позже принял постриг. К сожалению, его православное самосознание стало необъяснимым образом сочетаться с ярко (и яро) выражаемыми национальными интересами... Тем не менее его произведения Хеленуктического периода остаются по-прежнему привлекательными. Часть их публиковалась в антологии К. К. Кузьминского «У Голубой лагуны» (т. 4А) и в «Митином журнале» (№№ 11–12, 1986). Рисунки Дм. М. (немногочисленные, чаще всего цветными карандашами) подкупают своим простодушием. О «мэйл-артах» Дм.М. сказано выше.

Александр Николаевич Миронов (р. 1948) – как будто, один из самых значительных поэтов Петербурга. Его стихотворения публиковались в машинописных ленинградских журналах «37», «Северная почта», «Часы», «Обводный канал», парижских «Эхо» и «Беседа»; большие подборки печатались в журнале «Октябрь» (1991, № 4) и антологии В. Л. Топорова «Поздние петербуржцы» (СПб., 1995). В апреле 1994 года в издательстве «Призма–15» вышла (подготовленная мною) его первая книга «Метафизические радости». Несомненно, А. Миронов – самый талантливый художник среди Хеленуктов. Кроме рисунков ему принадлежат работы и в другой технике – монотипии, коллажи, фроттажи
и т. д.

Виктор Алексеевич Немтинов (р. 1947; авторская подпись – ВНЕ) начал заниматься литературным творчеством в конце 1966 года, а рисовать годом позже; и то, и другое по семейным обстоятельствам было рактически прекращено в начале 1970-х гг. В настоящее время занимается издательским бизнесом, обозначая себя Главным редактором издательства «Новый город» (бывшая «Призма–15»). Ряд сочинений ВНЕ был опубликован в нескольких номерах журнала «Транспонанс» и в «Митином журнале» (№ 13, 1987). Большинство рисунков ВНЕ тяготеет к жанру карикатуры.

Наконец, о себе. Владимир Ибрагимович Эрль родился в 1947 году под знаком Тельца. Пишет с 1963 года, печатается с 1965-го. Автор трёх книг, известен также как критик и текстолог. Опубликованный в «Книге Хеленуктизма» рисунок (с. [69], сверху) – один из наиболее ценимых самим автором.

Большая часть рисунков Хеленуктов к настоящему времени разошлась по частным и иным коллекциям и стала, к сожалению, труднодоступной. Однако и сохранившаяся в моём распоряжении их часть хорошо дополняет наши литературные труды. Впрочем это, вероятно, можно сказать и о рисунках большинства писателей.

Рисунки Хеленуктов – как простодушные, так и профессиональные (прошу прощения за непрошеную оценку) – видели в своё время многие. Могу похвастаться, что мои и Миронова рисунки с интересом рассматривала Герта Михайловна Неменова, хвалил Всеволод Николаевич Петров, не ругал Николай Иванович Харджиев, а к одному моему рисунку Крученых, хмыкнув, приписал трехстрочный экспромт...

Апрель 1993; декабрь 1997

Поэты Малой Садовой

(1964 – середина 1970-х)

Статья для литературной энциклопедии «Самиздат Ленинграда. 1950-е–1980-е»
(М.: Новое литературное обозрение, 2003).

Поэтическим объединением, в строгом смысле слова, дружеский круг постоянных посетителей кафетерия от елисеевского магазина на Малой Садовой, конечно, не являлся. Термином поэты Малой Садовой в настоящее время принято называть только сравнительно небольшой круг юных друзей-литераторов, появившихся на Малой Садовой летом 1964 г. – А. Гайворонского, Вл. Эрля, Т. Буковскую (в то время Аллу Дин), Р. Белоусова, Дм. Макринова, Н. Николаева, чуть позже к ним присоединившегося А. Миронова и (жившего неподалеку, на углу Инженерной и Садовой) Е. Вензеля. Почти все они родились в 1947 году (старше на год был Макринов, младше – Миронов). Вслед за ними на Малой Садовой начали постоянно бывать и их друзья, – в первую очередь должны быть названы А. Прокофьев, Е. Деавари-бек, С. Дорофеев, Б. Аракчеев, Е. Британишский, В. Петрунин, Н. Лысенков, П. Брандт, братья Вадим и Сергей Танчики, Ю. Ярмолинский и В. Немтинов. Однако еще задолго до их появления завсегдатаями кафетерия уже были как более старшие, так и относительно ровесники – поэты Гнор (собств. Б. Виленчик), Мирон Саламандра, Михаил Юпп, Евгений Звягин, Олег Ниворожкин, Александр Шейдин, А. Фенёв, художники В. Лисунов, Ю. Иванов, М. Копылков, В. Овчинников, а также замечательно начитанные в вопросах религии, эзотерики и философии А. Чурилин, В. Монтлевич, В. Басманов, К. П. Вовк, А. Л. Баранников, В. Хейф и В. Богуславский. Позже, к концу 1960-х гг. на Малой садовой начали постоянно бывать А. Козырев, С. Николаев, двоюродные братья Николай и Борис Аксельроды (А. Ник и Б. Ванта-лов) и их приятели, фотографы Б. Кудряков и Б. Смелов.

Изредка на Малой Садовой бывали Л. Аронзон, А. Альшулер, Л. Ентин, Л. Васильев, В. Ширали, В. Кривулин, К. Кузьминский, Б. Куприянов, Георгий («Герасим») Григорьев, М. Шемякин, заглядывали (в начале 1970-х) И. Бродский, В. Марамзин, М. Мейлах...

В конце 1964 г. поэты Малой Садовой выступали в герценовском институте и в Мухинском училище; весной 1965 г. по инициативе и стараниями А. С. Чурилина часть «кофейного общества» собрала и подготовила альманах «Fioretti»; осенью 1966 г. в недрах Малой Садовой возникла группа Хеленуктов.

В целом общее количество так или иначе знакомых между собой по Малой Садовой за все время ее существования достигало (по разным подсчетам) от двухсот до трехсот человек. Возможность и практика свободного обсуждения философских, религиозных, литературных, эстетических и художественных вопросов составляло то общее, что сближало и роднило всех (за немногими исключениями) завсегдатаев Малой Садовой. Это единство поэтов Малой Садовой сохранилось на долгие годы и отмечалось слушателями их позднейших выступлений в ДК Железнодорожников (дек. 1998), Музее-квартире Ф.М. Достоевского (май 1999), Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме (ноябрь 1999) и Музее-квартире А.С. Пушкина (янв. 2001).

Разумеется, не все посетители Малой Садовой занимались творчеством; многие были только благодарными слушателями или зрителями, иногда просто приятными собеседниками. Однако фактически все они тоже должны быть названы поэтами Малой Садовой, – ведь «все они красавцы... все они поэты»...

Июнь–июль 2001

<Сноски опущены>