Борис Иванов

СЛУЖЕНИЕ ТЕКСТУ

(Речь о Владимире Эрле)

В присуждении премии Андрея Белого Владимиру Эрлю есть неизбежность. Вообще премия выражает признательность людям, которые сумели внести существенный вклад в развитие культурного движения. Но свою собственную значимость культурное движение осознало в большой степени через деятельность, подобной той, которой занимался в течение многих лет Эрль. Ему предстояло стать человеком легендарным, ибо стоит представить себе быт, настроения, обеспредмеченность неофициального человека, чтобы понять всю вызывающую странность его труда. Представьте себе на берегу Обводного канала рыбака, который со всей серьёзностью насаживает на крючок наживку, забрасывает удочку и терпеливо ждёт… И вытаскивает – старый башмак или размокшую папку… и улов этот тщательно упаковывает.

Казалось, к литературному потоку неофициальщины совершенно невозможно приложить критерии нормальной литературной науки и её правил. Но Эрль выбрал эту литературу, а в науке то, что представляется в ней наиболее скучным и нудным – текстологию и библиографию. Нет, труды Владимира Эрл этим не ограничились, но славу и легенду создали они. Он увидел культурное движение как движение (жизнь) текстов, подверженных гибели, искажению, злоупотреблению, то есть тексты утрачивали свою ценность, если не противостоять энтропии случая и небрежности. Владимира Эрля стали бояться собиратели и публикаторы текстов (от машинисток до редакторов), но у него и учились добросовестности, тщательности, культуре.

«Неофициальный текстолог» или «текстолог неофициальной литературы» – не правда ли, и сейчас выражение звучит странно, хотя можно с уверенностью говорить, что «вторая литературная действительность» сегодня не страдает комплексом неполноценности. Всё стало на свои места. Владимир Эрль помог этот комплекс изжить многим.

(Часы, 1986, № 63)