Александр Марков 
РЕЧЬ О БОРИСЕ ГРЕБЕНЩИКОВЕ

 

«Заслуги перед литературой» – формула, разорванная между прошлым и настоящим литературы. Само слово «литература» может иметь любой объем, но Борис Гребенщиков – человек, который сделал объем этого понятия определенным. В разных странах по-разному определяется, что из текстов входит в литературу и на каких основаниях; но в нашей стране смысл слова был роковым образом разделен между школьным каноном, задававшим параметры, какой должна быть литература, и технической рутиной производства, где для литературы требовались редакторы, корректоры и другие участники поставляющей тексты машины. Оба эти смысла имели в виду цензуру текстов, и Самиздат сам по себе не мог отменить сразу два этих давления одним махом. 
Борис Гребенщиков устроил свои тексты так, что обоих давлений уже как будто не было. Песни его устроены так, что их можно изучать в школе, но при этом любой школьный вопрос, ограничивающий словесное творчество, о темах, проблемах, стиле или методе изображения, к какой бы почтенной риторической традиции он ни восходил, оказывается невозможным. И одновременно тексты могут быть напечатаны только тогда, когда прежнее производство не работает, – иначе было бы не избежать споров с редакторами, навязанных типографских элементов и много другого, что не к лицу этим песням. 
Даже обычные пробелы после стихотворения до конца страницы, белые поля и прочие рамки типографики, привычные при восприятии традиционной поэзии, при публикации на бумаге текстов Бориса Гребенщикова, выглядят чем-то громоздким и ненужным. Если любого другого барда, исполнителя собственных текстов, наоборот, просто нужно так публиковать, чтобы акцентировать подпитывающие этого барда связи с большим континентом старой поэзии, то для песен Гребенщикова такая навязчивая публикация будет помехой, окажется, что континент старой поэзии должен остаться позади. 
В этом смысле Борис Гребенщиков сделал в одиночку для русской литературы ту работу, на которую в других странах уходило не меньше двух поколений – отрешения поэзии от прежних институтов устной речи, типографики и письма, от декламаций, от публикации в специально отведенных для этого местах. Что было для традиции континентом, то для поэтических поисков рано или поздно оказывалось «бесплодной землей» по Элиоту, требовавшей расставания с прежними просодическими привычками и рутинным взглядом на строки, ложащиеся на бумагу в строго указанном месте. 
В других литературах этот путь, на котором развитие верлибра и поэзии для глаза с ее разными формами визуализации были лишь частными эпизодами, занимал обычно не одно десятилетие; тогда как Гребенщиков и «Аквариум» проделали эту реформу неожиданно для всех и с решительностью настоящего авангарда. Песня звучит так, что ей по существу не нужны поддерживающие рамки оформления; эти рамки оказываются только частью игры и частью работы. Это не значит, что «Песни» и «Непесни» Гребенщикова (напоминаю двухтомник 2002 года) не могут издаваться как привычные книги среди других, но только то, что эти книги – перформансы среди перформансов другого вида, действие на определенной площадке. 
Воздавая почтение Борису Гребенщикову как поэту, прозаику и переводчику, мы говорим о заслугах по собиранию новой литературы, которые тем явственнее, чем в большем числе ипостасей лауреат присутствует в литературе. Эти ипостаси не усиливают связи с традициями, но прямо показывают, что сборка состоялась не зря, не больше, и не меньше.