Александр Житенев
Погода сердца, шпора-феникс, экстазис
Рец. на кн.: Скидан А. Сумма поэтики. – М. : Новое литературное обозрение, 2013. – 296 с.
Главное в новой книге А. Скидана, при всей случайности поводов для высказывания, – личностная форма, сопряженность метафизических сюжетов. Говоря о различном, автор «выписывает» себя, попутно выявляя чувственные основания современной художественной практики. В этом двойном герменевтическом ходе и состоит, пожалуй, главный интерес чтения.
При этом Скидан стремится к редукции субъективности – настолько, что избегает любых примет «стилевого шика». И это тяга к документальности, «свидетельству», а не к обезличенности исследования. Именно поэтому инкрустация критического текста новеллами из литературного быта и работа с эстетической теорией выступают здесь явлениями одного порядка.
В этом смысле новая книга и продолжает две предшествующие, и находится в оппозиции к ним. Это действительно «Сумма», и она требует восстановления контекста. Разрыв с прошлым – в отказе от риторической усложненности, от нелинейности высказывания. Преемственность – в наборе тем, которые в новом прочтении обретают убедительность «почвы и судьбы».
Одна из очевидных, неартикулированных предпосылок книги – давняя мысль Скидана о сопряженности субъективности и конечности. Еще в «Критической массе» (1995) шла речь о том, что «небытие является … истоком настоящего, субъективности, трансценденции и аффекта»1; рассуждения о смерти как форме «самоудостоверения» имели место и в «Сопротивлении поэзии» (2001) 2.
В «Сумме поэтики» тезис о том, что именно так «вращают погоду сердца, шпору-феникс, экстазис»3 получает дальнейшее развитие. Так, одним из критериев подлинности высказывания оказывается «танатологический драйв» (175) 4: поэт – «всегда и всюду чужестранец», обращенный к «изнанке языка и вещей» (48), и каждое его стихотворение – это «изгнание из мира» (224).
Поэт – «проводник трансцендентного», его область – «скандал» и «чудо» (59), «жертвоприношение и трата» (24). Даже в эпоху «десакрализованного слова» его роль состоит в ритуальном восстановлении разрушенного мира: «Функция жертвоприношения в том, чтобы возобновлять культурный порядок, повторяя первоначальный учредительный акт» (134).
Этот тезис позволяет наметить новую смысловую линию: связь речевого и телесного опыта. Для Скидана стиль мотивирован не мировоззрением, он мотивирован органикой и телесной пластикой поэта. Стиль – это «жало в плоть», воплощенное стремление «разом и умереть, и быть»5; недаром «первый западный герменевт» – это Эдип, интерпретирующий слова Сфинкса6.
Об этом было сказано еще в «Сопротивлении поэзии», где «препинание с телесностью», кружение вокруг «непередаваемого, а-коммуникативного» опыта было соотнесено с «парализующим мгновением» 7. В «Сумме» «мобилизация церебральных и сенсомоторных ресурсов человека» (223), «сдвиги» в «чувствительных зонах» культуры (106) становятся важнейшими лейтмотивами книги.
Логика такого рода предсказуемо приводит к интерпретации творческого процесса как своего рода телесной практики: «Форма рождается из самодвижения экспрессивных жестов, из нервных импульсов и шоков, из окрашенных аффектом перебоев дыхания»; это «отражение психосоматических, “подкожных” вибраций», «отрицание любого заранее полагаемого целого» (58).
В таком контексте письмо воспринимается как некое «наведение мостов» между чувственным и умопостигаемым: «В перформансах и мультимедиа поэзия ищет воссоединения с той чувственной реальностью, <…> которая и была ставкой во всех художественных революциях XX века» (217); здесь важны «завороженность, влюбленность» (159), головокружение.
Однако «инкорпорирование» опыта не всегда беспоследственно: как указывает А. Скидан, «изменение метаболизма» речи и ее «оптики» может быть сопряжено и с освоением культурного разлома (86). «Сумма поэтики» во многом посвящена именно этой проблеме, что определяет и «преференции в отношении отбора авторов» 8, и трактовку современности как эпохи «абсолютной разорванности» 9
Если ранее в поле внимания критика находился субъект творчества, то теперь – «смертоносные литературные машины» (20), перемалывающие все и вся и прежде всего – самого художника. «Миссионерский, мученический пафос пишущего» 10 отступает на второй план перед «семантической катастрофой», когда записи не знают никакого «катарсиса, пусть даже негативного» (147).
«Параферналии авангарда» (167) перестают восприниматься как приметы прошлого. «Чувственная смута» проступает и в современном литературном быту, где поэт предстает «шаровой молнией, блуждающей, чтобы испепелить первого встречного, а заодно и себя» (203). «Исступление в испытании границ языка» 11 скрывает в себе «адскую механику», «пропасть падения» (208).
Это важный обертон, который непременно следует иметь в виду, читая в книге об «инакопишущих» (11) – тех, кому в истории литературы, созданной «победителями», места не осталось. Постановка под вопрос «актуального порядка истины» – не рефлексивная операция; тождество «идиостиля» и «идиосинкразии» (20) – не каприз маргинала, но «поэтический этос» (195).
Да, сегодня «смещается центр творческой активности», да, в культуре возникает «ощущение девальвации, неэффективности слова как такового» (213), но при всем самоотрицании словесного искусства в книге сохраняется убежденность в том, что литература все еще «жива поисками своей сущностной власти, истока, места, где “сбывается истина”»12, что слово все еще «аскеза в миру».
Лучшее доказательство тому – предрасположенность Скидана к интерпретации писательской практики как своеобразного «затвора». «Затворничество в аскезе торит путь к истоку», открывает возможность жизни «лицом к лицу с сокрушительной истиной»13; «затворник» чуждается «захватанных, безыскусных» ходов, его занимают темы «негативные, как бы отсутствующие» 14.
Правда и в том, что «затворник» постоянно кружит «вокруг истины некоего события, всегда остающегося в тени», он обращен к «изнанке знания, к его слепому пятну», к закрытому переживанию15 . Его занимают письмо, «одержимое собственным исчезновением», спрятанность главной темы на виду: «Ключ был внутри и снаружи одновременно, ключ был замкнут на ключ» 16 .
Он стремится сохранить «неприступность» тайны в рекурсии – «вторящей творению структуре, отсылающей внутри себя к себе же» 17. В «Сумме поэтики» она трактуется как способ «проговаривания того, чему заведомо отказано в понимании», как «ловушка внутренней речи», устроенная «по принципу … ввинчивающихся в пустоту кругов ада, ада одиночества» (22).
Этот особый вид «пойезиса» делает для Скидана принципиально важным разговор о недовоплощенности – текста, творчества, самого авторского «я» – как примете нового состояния культуры. Его как критика занимает намерение художника «наилучшим образом проиграть», ситуация, когда «автор словно сознательно ищет поражения, идет на то, чтобы предстать посрамленным» 18.
Ретроспективно поэтическая антропология XX века строится у Скидана на двух важнейших посылках: стремлении разойтись с самим собой и жажде совпасть с «другим» – в пределе до полной неразличимости. «Диалектика узнавания-неузнавания (себя)» (263) и раздробленность субъекта на «множество голосов», «погруженность в хтоническую стихию» (55) – две стороны одной медали.
«Опыт задохнувшегося, одолженного существования» (128) актуализирует тему взаимодействия с «чужим» – и вне, и внутри себя. Оттого так много в «Сумме поэтики» говорится о драматических отношениях с «чужим словом» – у П. Целана, «преламывающего» его, «как палимпсест» (130), у К. Акер, «сбежавшей в язык других» (161) в силу отсутствия своего собственного.
В «Сопротивлении поэзии», касаясь схожих материй, Скидан писал, что «умаление текста до глоссы дезавуирует стратегию литературного текста как такового»19. В «Сумме поэтики» акценты другие: здесь он замечает, что «тексты всегда пишутся на полях чужих текстов, просто в определенные эпохи эти “поля” обретают самодостаточность конструктивного принципа» (149).
В этом двойном жесте самоотчуждения / вбирания чужого есть то, что занимает критика больше другого – «точка невозвращения» (169). Ссылаясь на Ф. Кафку, Скидан считает ее поворотным моментом писательского самоопределения безотносительно к тому, позволяет ли она «держать зло за порогом» (176) или, напротив, приводит к открытию «зловещей тьмы» (168) в себе самом.
Говоря об этой «точке невозвращения», Скидан описывает множество художественных стратегий, и значимость рецензируемой книги, определяется, среди прочего, этой классификацией. Критик говорит о «поэзии апорий», о фактуре «текста-руины», о «поэзии “без свойств”» (121, 41, 46) и т.п.; его интересует «тупиковый режим чтения», выход в «широкое непонимание» (87, 181).
Проблематизация восприятия, однако, ни в малейшей мере не является здесь самоцелью. Напротив, Скидан пишет о «первостепенном значении учреждающего общность высказывания» (200), о том, что «любая поэтика <…> упирается в разрешающую способность именно этого“ты”, пресловутого провиденциального собеседника, местоблюстителя <…> резонанса» (75).
В этой сосредоточенности на проблеме восприятия А. Скидан возвращается к началу своей эссеистической практики, к дебютной публикации в «Митином журнале» (1992). В ней, рассуждая о фигуре читателя, критик пишет, что «имя “читатель” используется для обозначения <…> ролевой функции (пишущего), замещение / исполнение которой равнозначно вхождению в текст» 20.
Главное отличие «Суммы поэтики» от этой публикации двадцатилетней давности – в конкретности этого «альтер эго» – неизбежной хотя бы потому, что и само «эго» пишущего тоже исторически определено: это «собиратель безвкусицы, почитатель кэмпа, люмпен-антикварий, культурный бастард и денди в одном лице» (14); интеллигент, оказавшийся «на грани пролетаризации» (71).
Говоря о литературной критике сегодня, Скидан неизменно связывает ее функцию с созданием «интеллектуального пространства своего времени», с пересмотром предпосылок, лежащих в основании оценочных суждений 21. Столь высокая миссия сложно соотносится с нашей реальностью, где критика в лучшем случае поддерживает интеллектуальный тонус разговора.
И тем не менее опыт насыщенной речи, даже если она «завернута» внутрь себя, определенно, важен сегодня – хотя бы потому, что мы живем в мире без гарантий, где только усилие и может воспроизводить культуру. Книга А. Скидана – с ее интеллектуальной элегантностью и отточенностью риторического жеста – несет в себе это усилие. Ее появление – событие, и событие не рядовое.
-------------------------
1 Скидан А. Crux interprtetuum / Жало в плоть. – URL: http://www.vavilon.ru/texts/skidan2-5.html
2 «То, что мы ищем в самоубийстве, это на самом деле самоудостоверение» – Скидан А. Сопротивление поэзии: Изыскания и эссе. – СПб. : Борей-Арт, 2001. – С. 10.
3 Скидан А. Ураны праздные пиров. – URL: http://www.vavilon.ru/texts/skidan2-3.html
4 Все цитаты из книги «Сумма поэтики» приводятся с указанием страницы в скобках.
5 Скидан А. Crux interprtetuum / Жало в плоть. – URL: http://www.vavilon.ru/texts/skidan2-5.html
6 Скидан А. Эфирная маска. – URL: http://www.vavilon.ru/texts/skidan2-6.html
7 Скидан А. Сопротивление поэзии: Изыскания и эссе. – СПб. : Борей-Арт, 2001. – С. 73-76, 96.
8 См.: Чанцев А. Звезда восходит путем зерна, или На границах литературы. – URL:http://www.chaskor.ru/article/zvezda_voshodit_putem_zerna_ili_na_granitsah_literatury_31839
9 См.: Балла-Гертман О. В сердце абсолютной разорванности. – URL:http://www.svoboda.org/content/article/24953753.html
10 Скидан А. Сопротивление поэзии: Изыскания и эссе. – СПб. : Борей-Арт, 2001. – С. 83.
11 Там же, С. 68.
12 Скидан А. Эфирная маска. – URL: http://www.vavilon.ru/texts/skidan2-6.html
13 Скидан А. Сопротивление поэзии: Изыскания и эссе. – СПб. : Борей-Арт, 2001. – С. 67, 94.
14 Скидан А. Эреqвием. – URL: http://www.vavilon.ru/texts/skidan2-4.html
15 Скидан А. Сопротивление поэзии: Изыскания и эссе. – СПб. : Борей-Арт, 2001. – С. 97, 71.
16 Скидан А. Л/абрис воды. – URL: http://www.vavilon.ru/texts/skidan2-2.html
17 Скидан А. Эреqвием. – URL: http://www.vavilon.ru/texts/skidan2-4.html
18 Скидан А. Сопротивление поэзии: Изыскания и эссе. – СПб. : Борей-Арт, 2001. – С. 87.
19 Там же, С. 54.
20 Скидан А., Рудяева И. «… не насильно» // Митин журнал. – 1992. – №44. – С. 71.
21 Критика: эмоции, смысл, будущее. Первая серия. – URL: http://os.colta.ru/literature/events/details/22635 , ср.: Скидан А. «Иерархия неизбежна, но она будет множественной и подвижной». – URL:http://os.colta.ru/literature/events/details/20633