ФОРМА ВЗРЫВА
(письмо М. Ямпольского Комитету премии)

     У Андрея Белого в «Петербурге» есть сквозной образ взрыва, начинающегося в одной точке и беспредельно расширяющегося, захватывающего все вокруг себя и дематериализующего тела, попадающие в его расширяющееся поле: «...точка, – как-то прытко раскинувшись по кругам, превращалась медлительно в космический, разбухающий шар; шар этот лопался... »
     У Белого этот образ соединяет теософскую идею расширяющегося и выходящего в астрал сознания с идеей революционного взрыва. Но сегодня этот образ может быть понят и иначе. Мы живем в мире, который, подобно взрыву Белого, расширяется и подвергает дисперсии старые связи – экономические, социальные, культурные. Наш мир – это мир расширяющегося рассеяния. И в этом мире распадающихся структур, роль культуры меняется. Мне представляется, что главной ее задачей является противостояние нарастающей энтропии. Конечно, культура – это то порождение человека, которое издревле преобразовывало хаос реальности в значащие целостности. Роль эта остается за ней и сегодня, но в новых условиях исполнение этой роли требует иного сознания. Именно культура способна собрать в значимые «комки» рассыпающиеся корпускулы. Но эта сборка не должна быть насильственной. Никакие усилия превратить расширяющийся взрыв Белого в кокон целостной формы не могут увенчаться успехом. И в этом контексте урок Белого для нас особенно важен. Именно ему удалось преобразить хаос взрыва в новую революционную художественную форму. В его прозе, и особенно в «Петербурге», нам явлен пример того, как дисперсия, утрата формы сама может стать новой поразительной художественной целостностью.
     Мы должны противостоять нарастающей энтропии не панцирем неприятия, но пластикой понимания. Дисперсия культуры должна обнаружить в наших работах свою позитивную сторону. Взрыв, в котором мы существуем, отменяет культурные центры. Париж или Марбург сегодня – во многом пустые оболочки культурных ядер. С карты сметены места культурного паломничества. Мир дисперсии – это мир тотальной провинции. Бессмысленно пытаться сегодня возродить имперские центры культуры. Но отсутствие центров делает невозможным старые формы контроля над культурой. Ядра рассыпаются в элементарные частицы, которые обретают новую неслыханную дотоле свободу. В мире, где тоталитаризм черной тенью всегда стоит за спиной, такого рода дисперсия внушает надежду.
     Процесс распада затрагивает сегодня само понятие национальной культуры, которое мы унаследовали от эпохи национальных государств, от XIX столетия. На месте национальных культур возникают новые неопределенные образования, чьи границы сметены расширяющимся взрывом. И нам нужно понять, как вписаться в эти образования без границ, а не торопливо строить стены вокруг призрака национального наследия.
     Премия Андрея Белого участвует в становлении новых культурных стратегий. Она строит карту, на которой фиксирует точки, в которых хаос преобразуется в форму. И карта эта не совпадает ни с какой географической зоной и не строится вокруг имперских центров национальной культуры. Она убедительно показывает, что русская культура сегодня имеет странную и меняющуюся географическую конфигурацию, например: Петербург – Вена – Нью-Йорк. И я благодарен судьбе, что мне выпало оказаться одной из точек на карте культурной дисперсии.