Александр Черноглазов

РЕЧЬ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПРЕМИИ

     Я благодарен за оказанную мне честь: редко выпадает возможность оказаться в столь хорошей компании, как общество лауреатов премии Белого – поэта, чья фамилия сочетается с моей собственной в столь изысканной и модной цветовой гамме. Впрочем, именно моде я во многом этой чести обязан – персонаж, которого я представляю, явно в моде, хотя, надо сказать, его популярности и ваш покорный слуга в немалой степени поспособствовал. Лакан, конечно же, именно персонаж – не просто мыслитель, философ, аналитик, и т. д., но и персонаж, чей спектакль шел на парижской сцене без малого тридцать лет со все большим успехом. Я рад, разумеется, что он оказался необходим и здесь, хотя многие и воспринимают это как симптом слабости и несамостоятельности, как вторжение в нашу жизнь волны воинствующего иррационализма.

     На самом деле весь проект с самого начала возник не в пустоте, а был частью своего рода коллективного дела. Во время приезда в Москву первой группы Фрейдова Поля, когда они выступали в большом зале МГУ и выразили решимость сделать семинары и лекции регулярными, я предложил Колетт Солер, возглавлявшей тогда работавшую с Россией группу, переводить к очередному семинару выбранные ею тексты, чтобы подготовить аудиторию к очередной теме. Из этой скромной поначалу затеи и вырос проект перевода Семинара, на который и до сих пор завязаны проводимые здесь занятия Фрейдова Поля. Отсюда и выбор порядка перевода, который зависит не от меня. В результате сложилась ситуация, когда я знаю своих читателей, среди которых у меня и здесь и вне страны немало друзей. Рад был я обнаружить, что читают их и за границей: в Балтии, в Болгарии, где русский язык еще помнят. Так что это последняя ниточка, связывающая между собой не только страны СНГ, но и страны блаженной памяти Варшавского Договора. Занятие это не утомительное – Лакан бесконечно разнообразен и меняет от семинара к семинара не кожу, как змея, а, скорее, внутренности – означающие, буковки остаются теми же, но содержание изменяется до неузнаваемости. Читателя ждут еще многочисленные сюрпризы – и комментарии к Платонову Пиру, и лекции о Гамлете, и анализ Менин Веласкеса, и головокружительные экскурсы в топологию в Семинаре девятом, и искусство вязания узелков из ниточек разного цвета, которому посвятил Лакан последние годы жизни.

     Многие принимают Лакана за шарлатана. Это правда, что он герметичен и, порою, откровенно насмешлив. Но прочтите лучших его последователей, Миллера, Жижека и других, прозрачных как стекло, и вам покажется, несмотря на блеск их мышления, что из трехмерного мира вы попали в двухмерный и плоский. Лакан не помогает сформировать мировоззрение – его задача, скорее, этическая. И сопоставима она с практикой того, что в русской традиции называли трезвением, непсис. Психоанализ является способом отдать себе отчет в том, что мы не хотим о себе знать – поэтому и нельзя заниматься им в одиночку. Современная наука, да и организация общества – банковская система, к примеру – делает человека все более безответственным: она ищет его поведению объективные, не зависящие от него причины. Психоанализ движется в обратном направлении – там, где было Оно, должен стать я. Он помогает вам взять ответственность за свои действия на себя. Он показывает, что зависимость ваша – это следствие страстей, главной из которых, является, утверждает Лакан, невежество. В опубликованном недавно письме к бенедиктинской монахине, проходившей у него анализ, Лакан говорит, что поиск скрытых пружин вашего поведения, точек, или тем, зависимости не подстрекает к бунту, а дает проницательность, необходимую для деятельной добродетельной жизни. А что она такое и как на нее настроиться и есть на самом деле – поверх всевозможных «кто виноват?» и «что делать?» – наш главный и вечно актуальный вопрос.