Владимир Топоров

РЕЧЬ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПРЕМИИ

Я буду краток. Прежде всего я хочу поблагодарить Комитет за высокую честь, оказанную мне, - присуждение Премии Андрея Белого.

Заслужил ли я эту честь или нет, достоин ли я ее или не достоин, - судить не мне. Тем не менее, в сложившейся ситуации я оказался не посторонним человеком, и вот теперь пытаюсь найти тот круг оснований, который мог бы оправдать мое присутствие на этот месте здесь и сейчас.

Для меня существенно и мне дорого, что теперешняя церемония происходит в Петербурге, городе к которому я привязан вот уже более полувека. Мне дорого, что премия носит имя Андрея Белого, автора лучшего, наиболее подробного и глубокого романа о Петербурге, эпоса, в котором богатство и разнообразие петербургской эмпирии освещается метафизикой города, проникновением в глубины его духа, узрением его символической сути и функции.

Не могу пройти и мимо той “случайности”, у которой есть и своя закономерность (первый признак наличия мощных энергий) – трехсотлетняя годовщина города.

“Неслучайность” случайного по форме вижу я и в том, что мне приходилось не раз обращаться к творчеству автора “Петербурга” и еще чаще и больше писать о самом городе в разных ракурсах петербургской темы и – еще шире и глубже – “петербургского текста”.

Не могу пройти мимо той стороны апофеоза Петербурга, которая проявилась в том, что в последние годы и особенно в этом почти уже истекшем году в Петербурге издано и переиздано баснословное количество книг о нем, не сопоставимое ни с одним из трех веков существования города.

И, наконец, не может не вдохновлять то, что так быстро и целенаправленно за последние 10-15 лет петербургское (и, конечно, не только оно) литературоведение, после ухода из жизни тех, кто составляет его славу и кто в силу обстоятельств не мог сделать всего того, что мог бы, так стремительно возрождается (я бы сказал, не слишком забегая вперед, - возродилось), восстанавливая связь времен в гуманитарной сфере. В этом явлении я вижу своего рода осуществление некоего предопределения. Значит, очень уж велика была потребность в новом вхождении в царство духа. И в этом движении роль Петербурга чрезвычайно велика.

И если все перечисленное выше сошлось в одном месте и времени, если все названные основания объединены между собою некоей глубинной связью, то это как раз и есть лучшее и неотменимое свидетельство о новых перспективах русской гуманитарной культуры, о ее новом торжестве. И это внушает надежду.

Еще раз большое спасибо.