Андрей Монастырский

ПИСЬМО КОМИТЕТУ ПРЕМИИ

Дорогие друзья!

Хочу выразить вам глубочайшую признательность и благодарность за присуждение мне Премии Андрея Белого.

Мне особенно приятно и удивительно было узнать про эту премию, потому что я практически с ранней юности увлекался поэзией русского символизма. Когда я учился в 9 классе, в 1965 году, я ходил в литературный кружок при Дворце пионеров, там был большой стол, за которым мы все сидели, и руководитель этого кружка часто говорил, указывая в мою сторону (я сидел там со своим школьным приятелем),- “А вот здесь у нас сидят молодые поэты под знаменем символизма”. Кстати, этот кружок во Дворце пионеров очень важен, на мой взгляд, для истории неофициальной советской поэзии того времени- до меня туда ходили смогисты - Губанов, Юля Вишневская и другие, там я познакомился с Л. Рубинштейном.

Тогда же мы организовали поэтическое объединение “Фрам” и в 1965-1966 годах раза три-четыре по воскресеньям читали у памятника Гоголю на Арбатской площади (на бульваре) - пока нас не разогнали кагебешники. Конечно, издавали машинописный самиздат со стихами. На одном из этих чтений - каким-то образом они стали известны - познакомился с Вишневской и Буковским, которые туда пришли.

Вскоре у меня было серьезное приключение в 1967 году, когда на второй демонстрации на Пушкинской площади по поводу ареста Галанскова и других издателей журналов “Синтаксис” и “Феникс” мы там собрались в количестве вряд ли более 10 человек. У нас было три двуручных плаката, один из них я держал вместе с Буковским. Это “держание” длилось, наверно, меньше минуты- нас мгновенно разогнали, кое-кого увезли. Потом у меня был обыск и даже арест, но из прокуратуры, впрочем, отпустили в тот же вечер. Отпустили потому, что мне еще не было 18 лет. Но при обыске забрали довольно много поэтического самиздата. Я все это здесь рассказываю, чтобы подчеркнуть, что в то время в Москве занятие неофициальной поэзией, в том числе и той, которая подражала русскому символизму, было напрямую в большинстве случаев связано с диссидентством и серьезными неприятностями.

В 70-е годы у меня было несколько поэтических этапов, которые в конце концов привели меня к “Элементарной поэзии” как особому виду поэтической событиийности, необязательно связанной с текстом. Я стал делать акционные объекты в 1975 году, а с 1976-го мы организовали акционную группу “Коллективные действия”, которая работает до сих пор. В октябре этого года мы сделали сотую акцию и закончили 8 том “Поездок за город” - так называется документация по нашим акциям. Каждая акция сопровождается довольно большим количеством различных текстов - дескриптивных, нарративных и дискурсивных. Поэтому наши акции вполне могут считаться в том числе и литературными, поэтическими событиями. Инсталляции, которые я делаю с 1989 года, несмотря на то, что они выставляются в рамках современного визуального искусства на выставках, тоже можно считать своего рода литературой, поскольку степень их текстуальности очень велика.

Последний традиционный поэтический текст в стиле минимализма я написал в 1976 году - это пятитомник, который называется “Поэтический мир”, каждый том состоит из 200 минималистских текстов. Правда, в прошлом году я написал к этой вещи добавление в виде еще одного тома, так что их теперь 6.

В заключение еще раз хочу вас поблагодарить за вручение мне премии, которую вполне можно расценивать и как премию, присужденную всей группе “Коллективные действия” за их 27-летнюю деятельность и за поддержку мне как представителю московской концептуальной школы.

Москва, 5 декабря 2003