Евгений Кольчужкин

РЕЧЬ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПРЕМИИ

 

Прежде всего, разрешите поблагодарить Комитет Премии Андрея Белого за оказанную мне исключительную честь – быть среди ее лауреатов. Достаточно оглянуться на тридцатидвухлетнюю историю Премии, на имена тех, кому она присуждалась прежде, чтобы сказать: эта Премия сама уже стала литературой. Она – сегодняшний день русской словесности; во всяком случае, в той ее части, которая имеет долю в завтрашнем дне. И для издателя войти в число лауреатов этой премии означает получить своего рода «Орден Печатного Легиона», находиться в самом средоточии нашей литературы. Значит, верным был путь, избранный 19 лет назад, когда создавалось издательство «Водолей», и за эти годы навигационные приборы не дали сбоя.

То, что премия носит имя Андрея Белого, имеет для меня особое значение. Трудно назвать писателя, которому я был бы в большей степени обязан тем, что впоследствии раскрылось как судьба. Именно с Андреем Белым у меня связано событие, которое в полной мере может быть названо «вторым рождением». Издание «Петербурга» в «Литературных памятниках» было в достаточно юном возрасте зачитано и едва ли не затвержено наизусть вместе со всем огромным массивом комментариев. Никогда прежде книга не оказывала на меня столь мощного, воистину физиологического воздействия. Это катастрофическое чтение, видимо, изменило что-то в самом существе, в составе крови, и в результате примерно через месяц пришли собственные стихи, с тех пор сопровождающие меня вот уже без малого тридцать лет.

Таким образом, когда в 1991 году появилась возможность создания издательства, эстетическая платформа «Водолея» была вполне сложившейся и очевидной; ставилась задача следовать в русле «Скорпиона» и «Мусагета», замечательных символистских издательств Серебряного века, продолжая их направление и возвращая читателю имена, исчезнувшие из поля зрения на семь с лишним десятилетий.

«Водолей» был основан при Томской областной научной библиотеке им. А. С. Пушкина, сотрудником которой я был в течение двенадцати лет. Этот альянс оказался исключительно плодотворным, и я не устаю повторять слова благодарности библиотеке и ее бессменному директору Нине Михайловне Барабанщиковой, на протяжении всего томского периода работы неизменно поддерживавшей издательство, разделявшей его творческие задачи. Без ее внимания и участия едва ли смогли бы появиться первые 100 книг, выпущенные в томский период деятельности.

Хотя изначально «Водолей» был довольно строго ориентирован на публикацию литературного наследия, в скором времени возникла интуиция, ставшая в дальнейшем основой издательского credo нынешнего, московского этапа работы. Несмотря на существование формальных рамок, категорично замыкающих период «прекрасной эпохи», мне всегда казалось, что Серебряный век не закончен, как не может быть закончена ни одна литературная школа, если в ее основе лежит не «праздная мозговая игра» (Андрей Белый), а «родное и вселенское» (Вяч. Иванов). И дело даже не в том, что только в 1991-м (в год основания «Водолея»), почти в столетнем возрасте, ушел последний поэт календарного Серебряного века С. В. Шервинский, кого считаю своим Учителем. Мне казалось, что ни собственно символизм, ни – шире – Серебряный век не могут закончиться, пока существуют поэты, развивающие в своем творчестве их достижения и эстетические принципы; пока существуют читатели, чуткие к их поэтике; пока существуют издатели, печатающие их книги. В Москве «Водолей» начал выпускать две свои основные литературные серии – библиофильскую, стоэкземплярную «Малый Серебряный век» и главную – «Серебряный век. Паралипоменон», т. е. добавление, дополнение, пропущенные страницы Серебряного века. В этой серии увидели свет книги С. Соловьева, А. Лозины-Лозинского, Ю. Верховского, Б. Садовского, В. Меркурьевой, и наряду с ними – двухтомник Сергея Владимировича Петрова, грандиозного поэта, нашего современника, в полной мере (в том числе и хронологически) наследующего поэтические традиции начала ХХ столетия во всей их множественности и подчас несхожести.

С чем можно было бы сравнить ощущения издателя при выпуске этого двухтомника? Представьте себе, к примеру, что Максимилиан Волошин не издан, и издатель вдруг получает возможность первой публикации стихотворений поэта подобного масштаба. Вы скажете, утрирую? Откройте Петрова, прислушайтесь к этому голосу:

 

Мозг выполз, как в извивах воск,
епископ посох уронил.
Небось ты Бог? Небось ты Босх?
Небось святой Иероним?

 

Откройте его поразительные «Я родился в Благовещенье».

Он родился в Благовещенье, всю жизнь писал себе по стихотворению на день рожденья, и в результате сложился удивительной силы цикл, развивающий заданную тему.

Прочтите дивные новгородские стихи.

Вчитайтесь в его фуги – созданный им «литературно-музыкальный» жанр то ли баховской, то ли бетховенской мощи. Эти стихи, кажется, ждут своего музыкального решения рукой Софии Губайдулиной или Вячеслава Артемова – близких по духу выдающихся композиторов, конгениальных поэту.

 

Радость от присуждения Премии сегодня в полной мере разделяют со мной те, без кого выход двухтомника С. В. Петрова был бы немыслим.

Это его составитель Александра Александровна Петрова, бережно сохранившая архив Мастера.

Это главный редактор «Водолея», автор послесловия и инициатор издания Евгений Витковский – один из учеников Сергея Владимировича.

Это редактор издательства и составитель двухтомника Владислав Резвый, благодаря многолетнему скрупулезнейшему труду которого рукописи поэта были прочитаны, набраны и подготовлены к печати.

Всем им, безупречным соработникам по Собранию стихотворений С. В. Петрова, моя безмерная благодарность.

 

В завершение хотелось бы вспомнить мысли о символизме, высказанные Вячеславом Ивановым в 1912 году:

«“Символизм умер?” – спрашивают современники. – “Конечно, умер!” – отвечают иные. Им лучше знать, умер ли для них символизм. Мы же, умершие, свидетельствуем, шепча на ухо пирующим на наших поминках, что смерти нет».

Всей своей 19-летней деятельностью издательство «Водолей» свидетельствовало о том же.

Будет оно свидетельствовать об этом и впредь.